РОССИЙСКИЙ КАПИТАЛИЗМ: ОТ ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА - К РАЗВИТИЮ

 

В газете «Завтра» был опубликован текст беседы главного редактора Александра Проханова с председателем Правления РАО «ЕЭС России» Анатолием Чубайсом. Думается, что темы, затронутые в этой беседе, заинтересуют читателей газеты «Ставропольский бизнес».

 

-    Анатолий Борисович, в одном из своих выступлений вы говорили о либеральном имперском проекте. Расскажите подробнее, что вы имели в виду?

-    Термин «империя» - сам по себе эмоционально и политически взрывной. Если брать не слово, а содержание, то оно довольно ясное. Россия может и должна поддерживать русскую культуру на государственном уровне по всему периметру наших границ, от Казахстана до Прибалтики. К сожалению, этот тезис слабо реализуется на практике. В правительстве думали о защите русской культуры в Прибалтике, но так и не довели дело до конца. В Казахстане возникает Институт русской культуры им. Л. Гумилева, и это очень правильно, его надо поддерживать - деньгами, кадрами, консультациями. Кроме этого, необходима поддержка государством российского бизнеса за рубежами страны. Если внутри России государство должно отстраивать свои отношения с бизнесом на основе конкурентной среды, создания равных условий для всех бизнес-структур, то вне страны нужна абсолютно иная идеология. Там вообще другая жизнь, и почти любой сколько-нибудь серьезный бизнес-проект за рубежом, который продвигает российский бизнес, заведомо должен быть поддержан государством. Такой подход рождается, но медленно, трудно, что видно по нашим реальным действиям и реальным результатам. Когда мы в РАО ЕЭС прорывались в Грузию, соперничая с американцами, вся наша господдержка выглядела очень слабо по сравнению с тем, как напористо и агрессивно действовали против нас американцы, как работало их посольство. Они предельно цепко консолидировали все ресурсы, плотно взаимодействовали с грузинским парламентом, с бизнесом, с исполнительной властью. Они поддерживали свой бизнес-проект всеми силами государства. Так же должна поступать и Россия. И еще одна составляющая либеральной империи - активная поддержка свободы, прав человека. Либеральная империя должна не на штыках держаться, а на привлекательности России, на образе нашей страны, нашего государства, как источника справедливости, защиты. Империя - это не "покоренные народы", не присоединенные земли. Это не только и даже не столько зона интересов, сколько зона ответственности. В моем понимании Россия станет либеральной империей тогда, когда в соседних, в исторически связанных с нами странах люди будут уверены в том, что мы хотим, чтобы они были свободны, что произвол и жестокость по отношению к ним мы осуждаем. И что мы будем предпринимать все законные меры для того, чтобы их права и свободы были должным образом обеспечены. И в этом, я думаю, миссия нашей великой страны по отношению к ее соседям.

Нельзя ставить под сомнение государственный суверенитет наших соседей. Это вещь фундаментальная. Как только мы этим пренебрегаем, сразу получаем ровно противоположный эффект. Мы видим это в той же Грузии, видели это во время украинских выборов.

 -  Я ожидал, что вы скажете: «Империя – это, прежде всего, экспансия». Вообще классическая империя – это, прежде всего, соединение пространств, соединение народов, культур, религий. Это великая архитектура, которая позволяет консолидировать территории, ресурсы, этносы, векторы исторического развития. Кстати, у нас, у патриотов, существует собственный проект – «Пятая империя».  Он не наполняется пока никаким конкретным содержанием. Я не знаю, какая это будет империя: коммунистическая, либеральная, фашистская, теократическая, или какая-то иная имперская мегамашина, - только исторический процесс покажет, что будет стоять за этим термином...

 -  А вот здесь наши позиции явно не совпадают. Для меня важна не только форма, но и содержание. Если Россия превратится в фашистскую империю, это будет колоссальная трагедия с чудовищными последствиями. С другой стороны, экспансия, о которой вы говорите, для нас жизненно необходима. Но только внутри страны. Мы обладаем такими колоссальными, но абсолютно неосвоенными, неиспользуемыми пространствами, которыми не обладает никакая другая страна в мире. И их обустройство, внутренняя экспансия - вот, на мой взгляд, глобальная задача для нашей страны примерно лет на сто вперед. Я приезжаю в любой регион, начинаю беседовать с любым губернатором: "Что тут у тебя?" А мне в ответ: "Слушай, тут у меня нефть, колоссальные объемы, оцененные всеми экспертами чуть ли не в десятую часть мировых резервов, а тут у меня свинец, а тут у меня потенциальный транспортный коридор в Китай и т. д.» То есть объем потенциальных проектов везде: в Чите, Якутии, Приморье, на Камчатке, - колоссален. Когда я думал про "Либеральную империю", еще работая в администрации президента, то полагал о необходимости массового приглашения в Россию русских, живущих за пределами нашей страны. Сейчас это, кажется, начинают делать. Ситуация, при которой численность населения сокращается, затрудняет решение задачи освоения собственной страны, и это огромная проблема. Для справки: у нас население больше японского всего на несколько миллионов. А территория Японии - это территория Архангельской области!

-    Ну конечно, я слышал о том, что Япония - маленькая страна, которая хочет стать немного побольше. Но японское население "нагружено" работой, а наше – нет. Мне кажется, что проблема русской империи упирается в категорию развития. Мы живем в период остановленного развития, и наша задача состоит в том, чтобы запустить "машину развития": не корпоративного, как в ЮКОСе или в РАО ЕЭС, а общенационального, имперского. Это огромная задача. Не могли бы вы - пусть очень приблизительно, - описать образ России, скажем, к 2020 году

-    Для начала необходимо по-настоящему понять, что было сделано в стране за последние пятнадцать лет и что происходит сейчас. На мой взгляд, российский капитализм сейчас завершает первый и самый сложный этап своей жизни - создания и становления. То, что в Америке потребовало ста пятидесяти лет с чикагскими "неприкасаемыми", нью-йоркской мафией, Великой депрессией тридцатых и выходом из нее, в России - вместе с "новым русским" на шестисотом "мерседесе", дефолтом 98-го и выходом из него - заняло пятнадцать лет. Эра первоначального накопления завершилась, "малиновые пиджаки" вышли из моды, а дети их обладателей учатся в лондонской школе экономики или уже вернулись оттуда в Москву, где их с удовольствием взяли на работу новые российские компании или российские отделения крупнейших международных инвестбанков. Что будет дальше? Развитие. Российский капитализм будет строить и развивать новые технологии, которых в стране никогда не было, он будет на самом современном технологическим уровне создавать целые отрасли, в которых у нас есть конкурентные преимущества. Он будет инвестировать и осваивать наши регионы, в которых никогда по-настоящему не развивалась экономика. Это будут делать и так называемые олигархи, и средний бизнес, и начинающие - не скупать и захватывать, а производить и развивать. Да они, собственно, это уже начали делать, никого не спрашивая и никому не докладывая, поэтому этого пока просто никто и не заметил. Я вижу это в десятках регионов, на сотнях примеров, в макроэкономических параметрах, в своей ежедневной работе, в действиях наших потребителей, в динамике электропотребления в стране и еще в неизмеримых импульсах дыхания экономики, которые просто ощущаешь то ли интуицией, то ли просто опытом.

Расскажу на примере нашей компании. Последние полгода РАО ЕЭС входит в новую стадию своего существования, о которой раньше страшно было даже мечтать. Разработанная и утвержденная нами инвестиционная программа - крупнейшая среди всех российских компаний, включая Газпром.

 - Но если все-таки попытаться спрогнозировать 2020 год. Куда мы, на ваш взгляд, прибудем?

 - Я не готов дать серьезный, продуманный ответ, адекватный масштабу заданного вопроса. Разве что отдельные мысли. А они таковы. Во-первых, мне кажется, что нынешний "исламский экстремизм" - начиная с Чечни и кончая 11 сентября - это процесс такой глубины залегания и такой длительности, что он рассчитан на 20 – 50 лет вперед. Здесь заключены колоссальные риски именно для нашей страны - хотя мы пока не являемся главным объектом атаки - по причине ее православно-мусульманской конструкции. Россия, скажем, без Кавказа с Чечней или Татарстана  - это уже не Россия. Но, с другой стороны, в этом внешнем агрессивном векторе, который сегодня задан совершенно определенно на десятилетия, лежит тенденция сближения России с Западом. Нам неизбежно придется делать стратегический выбор и идти вместе с цивилизованным миром, а не отдельно от него.

Но, выбирая для нашей страны лучшие сценарии, нельзя забыть о страшных рисках, стоящих перед нами на этом фоне. Я имею в виду вовсе не внешнюю угрозу, а гораздо более страшную, внутреннюю. Страна, выйдя своими силами из советского тупика - это, кстати, единственный в истории случай мирного и без иностранной оккупации демонтажа тоталитарного режима, угрожавшего существованию и своей страны, и всего человечества, что, по-моему, является весьма весомым поводом для национальной гордости. Так вот, страна, выйдя из советского тупика, пройдя сложнейшие реформы, заложившие основы нынешнего устойчивого экономического роста, на наших глазах проходит заново этапы национального возрождения. Это - сложнейший процесс, который содержит в себе колоссальный ресурс энергии, которая, подобно атомной, может использоваться для тепла и света, а может - для массового убийства и крови. Кто-то создает своим талантом новые российские шедевры мирового кино, кто-то - крупнейшие компании мирового уровня или завоевывает лидерство российскому теннису, а кто-то убивает армянского студента или таджикскую девочку. Что может быть страшней в нашей многоконфессиональной и многонациональной стране, чем убийство русскими нерусских за то, что они нерусские? Представьте, что чувствует нормальный, современный, молодой и полный сил татарин из Казани, когда он видит по телевизору демонстрацию в Москве под лозунгом "Россия для русских"? А что он будет делать в ответ? А что вместе с ним будут делать миллионы российских мусульман, живущих на Волге, где тысячу лет жили их предки? Россия, пройдя каким-то чудом десять лет назад историческую развилку под названием "возврат к коммунизму", сегодня на полном ходу, на страшной скорости приближается к не менее, а более опасной новой роковой развилке. Я не знаю, хватит ли у нас мудрости и зрелости ее миновать. Знаю только одно: если нет, никакие сценарии 20 или 50-летнего развития будут невозможны, так как наша страна будет в буквальном смысле разорвана пополам.

 - У государства накоплены большие средства, благоприятная ситуация на самых разных рынках, общество требует развития. Казалось бы, исходные позиции для стратегического рывка налицо. Но до сих пор никто не сформулировал "Проект развития". Наши интеллектуалы занимаются мазутом, дровами, заглушками, работают истопниками и лудильщиками, а во имя чего они работают - непонятно. У меня складывается ощущение, что огромный континент России плывет без компасов, без лоцманов, без руля и без ветрил. Где этот проект развития? Почему его нет у России? И где этот проект мог бы возникнуть? Он не возникает в правительстве. Не возникает в Академии наук. Не возникает в аналитических центрах ФСБ. Может быть, его готовы предоставить крупные корпорации? Может быть, у вас возникнет центр, который займется стратегическим планированием страны в целом? Созданием ГОЭЛРО-2 или ГОЭЛРО-3, так сказать?

 - Я подробнее отвечу про ситуацию в энергетике и от нее попробую перейти к проблеме в целом. Вот что мы сами поняли, осуществив переход "от восстановления к развитию". Несколько болезненных для нас замечаний. Во-первых, мы эту проблему разглядели и осознали гораздо позже, чем могли бы. Это наша ошибка. Руководство РАО ЕЭС теперь оказалось в довольно злой и иронической ситуации. Ведь мы еще в 1999 - 2001 годах везде ходили и говорили: "Дорогие друзья, вот посмотрите: это - кривая роста спроса на электроэнергию по стране, а это - кривая располагаемых мощностей по производству. Они вот-вот пересекутся, и у нас будет дефицит энергии". Был такой крест, который журналисты назвали "крестом Чубайса". Я  три года кричал о грядущем энергетическом кризисе. Меня слушали и считали, что я всех запугиваю. Но нас, в конце концов, услышали, и мы двинулись в сторону глобальной реформы всего электроэнергетического сектора. При этом слишком поздно обнаружили, что многие регионы страны уже находятся в энергетической ситуации, близкой к катастрофе. Но, увидев, начали действовать максимально активно. На первую стадию, от осознания проблемы до убеждения в этом политического руководства страны, ушло месяцев шесть. Теперь начинается следующая стадия - действие. И вот, слой за слоем погружаясь в это действие, мы понимаем колоссальный уровень сложности стоящей перед нами задачи. Она оказалась такой глубины, из такого количества связей, требует абсолютно нового интеллектуального потенциала, упирается в проблемы, находящиеся за пределами энергетики, что решить ее будет сверхсложно. Но тем интереснее. Осуществив до конца наши реформы, доведя их до логического результата, уже в будущем 2007 году мы получим колоссальные финансовые ресурсы, о которых раньше мечтать не могли. Конкретно по будущему году - точно будет более десяти миллиардов долларов прямых инвестиций. Я понимаю как, какими механизмами и с каких рынков их привлеку. И сегодня мы уже можем сказать, какие электростанции, где и на каком топливе должны быть построены, какие линии электропередачи должны быть синхронно с ними введены, чтобы обеспечить выдачу их мощности. Эти миллиарды должны пойти в энергомашиностроение, электротехническую промышленность, энергостроительный комплекс. Это - тоже целая отрасль, колоссального объема, с десятками тысяч рабочих мест. Дальше - собственная научно-проектная база. Ведь нужны проекты этих станций, а для них фундаментальный научный задел, потому что энергетика, которую мы построим, должна формироваться не просто в режиме - "больше станций". Нет, мы должны ее построить на качественно новом технологическом уровне, создать новый технологический уклад энергетики. Есть совершенно новый для нас риск оказаться с деньгами, с пониманием того, что нужно сделать, но с чудовищно трудноразворачиваемым потенциалом по каждому из этих секторов. В этом смысле переход к развитию для нас очень непрост. Была тяжелейшая задача: убрать из энергетики неплатежи, убрать "черные расчеты", "откаты", создать прозрачность в наших энергокомпаниях. Были бандиты, были их прикрывающие "силовики", были олигархи. Мы прошли клином, "свиньей" и расчистили все это так, что никто больше к нам не сунется. Но по сравнению с характером задач, которые нужно сейчас решать, то были семечки. Сегодня все существенно сложнее.

 -  Все, что вы мне сейчас рассказали, касается все-таки исключительно вашей корпорации. А за пределами того прорыва, который вы планируете, существуют заросшие лебедой поля, остановившаяся наука, вымирающее население, существует страна, вновь стоящая на распутье.

 - Остановившаяся наука, о которой вы говорите, для своего запуска требует спроса. Этот спрос мы в своей отрасли как раз и создаем. Только для этого потребовались годы и годы работы. Когда я говорю о строительстве новых технологических укладов - в газовой энергетике, в угольной энергетике, в гидроэнергетике, в коммуникационных устройствах, в электросетях, - эти новые технологические уклады, они все появятся из частных денег, которые будут вложены в энергетику. Интерес инвесторов колоссальный, и я как финансист просто уверен: они придут в отрасль со своими миллионами.

-    Вас послушать, это какие-то "магические технологии".

-    Знаете, сейчас очень популярна некая пиаровская концепция, что в 90-е годы был развал, а сейчас идет созидание. Там было бездумное следование в фарватере "западных хозяев", потеря суверенитета и так далее. А сейчас все наоборот. Если отбросить эмоции и хоть чуть-чуть серьезно начать разбираться, что такое Россия, какие у нее масштабы, какая динамика, в каких временных горизонтах преобразования могут осуществляться, то станет ясно, что все ныне происходящее, не может не быть результатом того, что делалось в 90-е годы. У меня очень сложное отношение к Михаилу Сергеевичу Горбачеву по целому ряду причин. Тем не менее, я совершенно ясно понимаю, что ничего из того, что мы сделали в 90-е, мы бы не смогли осуществить без того, что было сделано им и Александром Николаевичем Яковлевым в предшествующее время. В том числе и в сфере под названием "приватизация". Вся сегодняшняя Россия стоит на конструкции, которая была создана в 90-е годы, начиная с Конституции и законодательных корней, и заканчивая просто психологией человека. В стране существует и развивается класс предпринимателей, есть роста ВВП и есть  рост зарплаты. А что, собственно, растет? Растут приватизированные предприятия, те, у которых есть хозяин. Новым огосударствленнным бизнесам еще надо будет показать такой рост - чего, уверен, они и не смогут сделать.

 - Но я видел гигантское количество частных предприятий, которые лежат в руинах. Когда вы проедете по деревням, вы увидите, что сделали "хозяева" с нашим сельским хозяйством. Я постоянно оспариваю тезис о том, что государственное - это обязательно неэффективное и плохое, а частное - всегда хорошее и эффективное. Вовсе нет. Здесь очень сложная проблема.  Однако на очевидном катастрофическом фоне возникло какое-то странное, едва осязаемое чудо, едва ощутимый вихрь возрождения. Появились новые тенденции, которые силятся преодолеть катастрофу. Внимание людей все больше переключается с деградации, которая продолжается и усугубляется во многих отраслях, элемент развития, на элемент возрождения.

 - Никто из серьезных людей никогда и не говорил, что любой частный бизнесмен лучше государственного. Только неэффективный частник вылетает, как пробка, максимум за год-два, а вот государство наше родное до своих "менеджеров" будет десятилетиями добираться. Вспомним, где у нас самые больные области экономики? ЖКХ, медицина, село? А ведь все это и есть - государственное и недоприватизированное. Да замените вы ненавистное слово "приватизация" простым русским словом "хозяин", и ничего не придется доказывать. Хозяин либо есть, либо его нет.

Насчет положительных изменений. Все, что вы сейчас видите, - это прямой результат того набора действий, который и был осуществлен в 90-е. Да, тогда гибли предприятия и целые отрасли. Но они и не могли не погибнуть в ситуации, когда СССР стал не только фигуральным, но и финансовым банкротом. Первый шаг к спасению - попытаться минимизировать ущерб в процессе вот этих чудовищных и неизбежных трагедий для десятков миллионов людей. Второй шаг - пытаться выращивать то, из чего потом возникнет неожиданно удивляющее чудо. Но разве оно неожиданное? Оно создавалось в 92-м году, когда отпускались цены, когда был создан первый государственный бюджет России. Без этого не было бы ни бюджета 2006 года с профицитом, ни стабфонда, ни инвестфонда, ни самого роста ВВП. Оно создавалось тогда, когда в России была создана частная собственность, с законодательной базой, и, главное, с изменившимся сознанием сначала тысяч, потом сотен тысяч, а потом и миллионов людей, которые в это дело вошли, стали свою жизнь строить как хозяева, основываясь на частной собственности. Это же один процесс!

 - Полагаю, что не только поэтому. Просто был остановлен "свирепый либерализм", прервана разнузданная "игра свободных сил", когда у государства отсутствовали какие-либо регулирующие инструменты. Этому положен предел. Возникли централистские тенденции в экономике, государственном устройстве, информации. Возникла преграда хаосу.

 - Ну, конечно же, нет! Вот примеры из разных отраслей. Торговля. Что произошло в торговле за последние пятнадцать лет? Шаг номер один. Указ о свободе торговли. Февраль 92-го. Вы помните, бабушки с носочками возле метро? Им эти носочки разрешили продавать, и ни пожарная инспекция, ни санэпидемстанция не могли их изгнать. Стадия номер два. Ларьки. Целый класс лавочников. Между прочим - один действующий министр и несколько губернаторов - бывшие ларечники. Стадия номер три. "Антинародная приватизация" и продажа магазинов. Стадия следующая. Начало инвестиций в магазины, они стали приобретать человеческий вид. Сейчас мы находимся в стадии, которая называется "инвестиционный бум", с масштабным строительством сетевых бизнесов торговли, причем уже дифференцированно по качеству спроса: для низкодоходных, для среднедоходных. Не просто московские, а российские сети. И при этом - абсолютно мирового класса - нет никакой разницы между магазинами "Икея" в Москве и в Стокгольме. Вот так - от бабушек к "Меге"... с помощью "свирепого либерализма" и разнузданной "игры свободных сил".

 - Это "храмы торговли", культовые сооружения, где люди молятся на "вещь", страстно желая ей завладеть. Раньше мы молились на гигантские лаборатории, где готовились "марсианские проекты", на суперзаводы, где строились "Бураны" и экранопланы, а теперь поклоняемся богу наживы.

 - Это можно описывать и так. Но это лучше, чем обыкновенный советский магазин с "завтраком туриста", гнилой капустой, бодрыми тараканами на пустых полках и наглой продавщицей.

Давайте рассмотрим энергетику. Сложнейший технологический комплекс: несколько тысяч турбин с генератором на одном валу на более чем четырехстах электростанциях, каждая весом в тонны или десятки тонн, бешено вращающихся со скоростью три тысячи оборотов в минуту по всей стране - от Сибири до Калининграда при температуре 530 градусов и давлении в 230 атмосфер и при этом работающих в едином технологическом комплексе, в котором отклонения возможны не более чем на пять сотых герца - то есть в пределах одной тысячной от заданной скорости вращения. Да еще прибавьте сюда несколько десятков миллионов потребителей, технологически включенных в этот комплекс, о чем они часто даже и не догадываются. Да вспомним к тому же, что производит эта отрасль - тепло и свет, да и где все это происходит - в нашей северной стране! В таких системах ничто не может быть выше надежности. Казалось бы - здесь-то уж точно нельзя допускать никакого рынка, никакого либерализма, никакой игры "свободных сил". Именно так долго считалось не только у нас, но и во всем мире - вплоть до начала 90-х годов прошлого века. А потом - первыми скандинавы, затем - Европа, далее - весь мир от Китая до Новой Зеландии и Казахстана - понял, что это не так! Современные высокотехнологичные компьютерные системы учета плюс такие же телекоммуникационные комплексы позволяют построить систему по принципу - надежность с помощью рынка и на его основе. Правда, в таком случае уровень требований к самому рынку возрастает невероятно. Сама его конструкция, правила, их юридическое закрепление, технологический комплекс его реализующий, связи технологии рынка с технологиями в самой отрасли - все становится сложнейшими задачами, требующими многоэтапного решения, теоретических обоснований, модельных расчетов, имитационных опробований, пилотных проектов, опытно-промышленной эксплуатации и затем - обязательно - постоянного мониторинга и такого же постоянного развития. Само по себе "рынкостроение" превращается в интеллектуальный и менеджерский вызов, сопоставимый по сложности с авиастроением или ракетостроением. Замечу в скобках, что современный развитый рынок немыслим без абсолютно жестких правил и такого же жесткого централизованного контроля и наказания за их неисполнение. И здесь роль государства безусловно является безальтернативной - что никогда и не отрицал ни один серьезный либерал. Так вот, переходим к самому главному - зачем все это? Помните, я вам рассказывал про миллиарды долларов, которые получит наша энергетика. Те самые, которые создадут российскую энергетику XXI века. А ведь суть дела достаточно проста, как всегда и бывает в сложнейших проектах. Эти деньги придут от частных инвесторов. А частный инвестор - он кто угодно, но точно не идиот. Уж если он собрался отдать свои кровные - он должен быть абсолютно уверен, что отрасль рыночная, правила - самые современные, цена - рыночная, корпоративные правила - классические и прозрачные, а частная собственность надежно защищена. Выходит - что в торговле, что в энергетике - результат получен исключительно на основе реформирования на классических либеральных принципах: частная собственность плюс цивилизованный рынок. Заметьте - если в торговле все уже произошло, то в энергетике я вам предоставляю уникальную возможность - следите за событиями - все произойдет в ближайшие два-три года.

 - Кораблестроение будет восстановлено?

 - Кораблестроение точно возрождается. По "Северной верфи" и "Балтийскому заводу" это совершенно очевидно. И прежде всего - военное кораблестроение возрождается, теперь уже не только экспорт, но и наши заказы пошли.

 - Ракетостроение?

 - Абсолютно очевидно. Оно имеет перспективу за счет того, что мы пошли в международные пуски. Мы у себя запускаем западников, десятки миллионов долларов стоит один пуск. Мы сделали уникальный проект "Sea Launch" - это технология, которая позволяет запускать и наши и иностранные космические корабли в океане с платформы с идеальной географической точки, минимизирующей мощность и расход топлива ракеты. То есть мы нащупали нишу в рынке. Не в бюджете, а в живом рынке ракетостроители нащупали спрос, и поэтому эта отрасль будет развиваться на деньги рынка. В то же время, к сожалению, нужно сказать, что, например, легкая промышленность упала. Спрос есть на китайский ширпотреб, челноки как целая отрасль народного хозяйства работают. А причина  в государстве, таможенной политике. Неспособность отстроить таможню привела к тому, что мы получили абсолютно незаконный, колоссальных масштабов импорт из Китая, связанный с "челноками". Так что вся наша легкая промышленность будет восстанавливаться медленно и трудно. Затем текстильная, где идут похожие процессы.

 - То есть вы "челноков" обрекаете на исчезновение?

 - В этот раз это точно не я. Я просто знаю, что "челночники" кончились - и это обязательная предпосылка для возрождения нашей легкой промышленности. Недавно были внесены очередные изменения в Налоговый кодекс, которые их окончательно задушат. Это делалось шаг за шагом, тут нельзя было рубить сплеча, потому что колоссальное количество людей нужно сначала было чем-то занять взамен этого челночного бизнеса.

 - Этот крохотный "птенчик развития", о котором мы сегодня говорили, - его замечают многие. Но он либо состоится, если само общество перейдет на какой-то качественно новый уровень, либо погибнет, захлебнется в ненависти, в борьбе каст, сословий, групп, корпораций. Я написал в одном из очерков, что Чубайс для РАО "ЕЭС России" является культовой фигурой, но за пределами корпорации возникает совершенно другой образ, образ всероссийского "демона". Мне кажется, если бы ваша отраслевая реформа, ваша отраслевая победа воспринимались народом, как общее, национальное, а не корпоративное дело, если бы наше изнуренное борьбой общество получило бы крупное общегосударственное, имперское "задание", если бы у народа возникло ощущение "общего дела", "общей страны", "единого народа", - я думаю, будущее России было бы обеспечено. Как вы считаете, возможен ли - я говорю осторожно - некий "общественный договор"? Чтобы прекратилась изнурительная, истребительная борьба и наступило умиротворение во имя этого "птенца развития"?

 - Хочу разбить ответ на экономический срез и на мировоззренческий. Начну с первого. Я считаю, что этот "птенчик", о котором вы говорите, не умрет, потому что экономическое развитие уже есть и, что еще более важно - для него заложена единственно верная основа. Почему в энергетике есть развитие, почему электростанции строятся, почему будут подниматься машиностроение и легкая промышленность? Потому что экономика ориентируется на спрос. Даже с помощью каких-то сверхъестественных способностей мы бы не сделали в энергетике, никаких бы замыслов не реализовали, если бы не было стартовой точки под названием "спрос". Вот у нас прогноз баланса электроэнергии этого года - ожидалось 2% роста потребления электроэнергии. Прошло полгода - фактический рост потребления составил 5%. Это означает, что вся экономическая система сегодняшней России, выстроенная в 90-е годы, выстроена правильно. Она живая. Это, может быть, и есть главное свойство экономики, отличающее ее от советской - она способна перестраиваться под спрос. Есть базовый спрос, от него развиваются сначала более простые отрасли, затем более сложные. Теперь что касается другого среза - духовного, мировоззренческого. Какие-то действия власти я не одобряю и считаю неправильными, тем не менее, понимаю их логику. Когда мы говорим, что "власть зажала демократию", что у нас нет независимой прессы, нет независимой судебной системы - все это справедливо, по этим поводам власти можно предъявить много претензий. Другой стороной этого процесса является ослабление напряженности политических противостояний. Такой маневр для России спорен, но тактически у него есть серьезные аргументы в защиту. Надо только понимать - весь этот маневр, который тактически возможен, хотя и спорен, стратегически для России - бесспорно, смертельно опасен!

Это и есть ответ на ваш вопрос. Нужно немного встать над тем, что мы делаем, чтобы спокойно и трезво сказать: реформы 90-х были чудовищно болезненными для десятков миллионов людей. Начиная с повседневной жизни - потеря работы, падение уровня жизни, изменение всей системы ценностей и кончая целыми отраслями, которые просто прекратили свое существование. Утратой международных позиций, во многом - утратой государства. Этот психологический шок, который растянулся на десятилетие, требовал какой-то релаксации, смягчения. Отсюда и "свертывание демократии", свертывание "реформ". По нашим российским традициям, маятник должен был поехать в обратную сторону, и не до той точки, куда он приехал, а гораздо дальше - "до основания" снести эти проклятые 90-е и уже затем начать строить "новую жизнь". Но не доехал, хотя и двинулся в эту сторону. Теперь можно спорить в режиме "тонкой настройки". Надо ли продолжать режим "управляемой демократии" и, если да, то как долго? Насколько глубоким он должен быть? Нужно "замочить" одного Ходорковского, или добавить еще Чубайса с Фридманом? Но это все дело вкуса. Если на следующем политическом цикле "тонкая настройка" пройдет в правильную сторону, то это даст для страны без всякого преувеличения глобальную историческую перспективу.

 - По православной, русской традиции нашим людям свойственно прощение. Неординарное, неожиданное прощение, которое меняет всю ситуацию вражды. Прощение и искупление через него является одной из фундаментальных ценностей христианской цивилизации. Я к чему это говорю? Есть человек, которого вы считаете своим потенциальным убийцей. Суд покажет, так это или нет. Но вероятна ли такая ситуация, что вы снимете с Квачкова ваши претензии? Вдруг отойдете в сторону и скажете: "Я не хочу этим заниматься, пусть он будет свободен". Вы не могли бы - в силу, скажем, неординарности вашей натуры - проанализировать такую возможность?

 -  Я думал об этом. Поделюсь несколькими своими мыслями. Тем более что на решение суда моя позиция никак не повлияет. Я не рассматриваю все случившееся как личное противостояние, и потому не считаю Квачкова своим личным врагом, не желаю ему ни смерти, ни страданий. Если он получит большой срок, я не обрадуюсь, маленький - не огорчусь, вообще выпустят - бог ему судья.

А вот чего я точно не прощу и чего прощать в нашей стране, считаю, нельзя, это террора как метода. Мы в России лучше, чем многие другие, знаем, что в результате террора как индивидуального, так и государственного, останавливается развитие страны, а жертвами становятся не только сами пострадавшие, но и весь народ. К большому моему сожалению, правоту этих слов подтверждают и самые последние события в стране, в том числе и кровавый теракт в Москве с одиннадцатью убитыми, совершенный людьми с теми же убеждениями, что и у Квачкова. Спросите о прощении Квачкова тех людей, которые проезжали в тот день рядом с местом взрыва и были, чудом, не убиты, не контужены, чьи машины, на свои трудовые деньги купленные, пострадали от взрыва. Спросите тех, кто завтра поедет с внуками на дачу, да и попадет под огонь еще каких-нибудь "патриотов". Ведь они обстреляли и взрывали обыкновенное подмосковное шоссе, забитое машинами в часы пик, когда утром люди едут на работу. Спросите у ребят из моей охраны, которые прошли Чечню и просто чудом не попали под те 18 пуль и осколков, которые прошили их машину.

Случившееся не было для меня шоком. Я ведь не первый раз сталкиваюсь с желанием меня убить и с соответствующими планами. Это возникало всякий раз, когда мы перекрывали кислород бандитам, будь то тем, кто действовал под маской "инвалидов и спортсменов" и ввозил в страну беспошлинную водку с сигаретами, будь то тем, кто пытался превратить энергетику в дойную корову лично для себя. Взрыв, выстрел означают, что у самых злобных наших врагов уже не осталось других аргументов, у них не осталось способов повернуть страну назад.

Стреляли в меня для того, чтобы остановить, не дать доделать то, что я и мои товарищи делаем последние пятнадцать лет. Сразу после покушения, еще до ареста Квачкова, меня спросил кто-то из журналистов - измените ли вы теперь вашу жизнь на ближайшие годы? Я сказал - да, изменю. У меня есть на этот период времени две важнейшие задачи: первая - это продолжение и завершение реформы энергетики, и вторая - победа демократов на выборах в Госдуму в 2007 году. Так вот теперь, не изменив ни ту, ни другую, я буду решать их с удвоенной силой. Ну а сейчас, говоря с вами через полтора года после покушения, я могу сказать, что ровно так я и действовал все это время, и ровно так буду действовать дальше.

Чтобы увидеть всю картину, скажу о том, что я задал себе и обратный вопрос: а возможна ли ситуация в стране, при которой я бы оказался вместе с Квачковым полностью, абсолютно на одной стороне? И для себя ответил: да, возможна. Например, внешняя агрессия. При всех различиях между нами, он - как теперь понятно - человек действия, и я человек действия. Надеюсь, правда, что до этого все-таки не дойдет.

 

«Ставропольский бизнес», № 43 (587) от 16.10.2006 г.